23.10.2020
Если положить новый телефон, купленный в интернете, в микроволновку, можно получить... нет, не гастрономическое открытие, а его полную стоимость и плюсом 365% годовых.
Этой мошеннической схемой умело пользуются «профессиональные» покупатели, действующие в содружестве с «заточенными» под нужный алгоритм юристами. Причем случаи не единичные – история вполне тянет на потребительский тренд. Всему виной – несовершенная законодательная база в части дистанционной торговли, которую давно
пора менять с учетом интересов интернет-продавцов. Еще весной ТПП РФ и Ассоциация компаний интернет-торговли (АКИТ) выступили с инициативой о реорганизации электронного торгового процесса и разработали проект постановления правительства, регламентирующий работу e-commerce.
В обывательской среде бытует мнение, что уж у кого, а у интернет-торговли в пандемию, когда «все ушли в онлайн», дела точно обстояли хорошо. При этом вы в интервью говорили, что поначалу все было очень непросто и процесс фактически встал. О чем не догадывается покупатель и как так получилось?
Потребитель ничего знать не должен, ему это неинтересно. Он платит, и на этом все заканчивается. Сейчас происходит естественная остановка роста бурной интернет-торговли. Если бы он продолжился, то с нагрузкой не смогли бы справиться логисты. К тому же, граждане на время остались вообще без развлечений. Раньше до 40% расходов домохозяйств уходило на такие развлечения, как покупка игрушек детям, походы в ресторан и в кино, и до 50% расходов при ситуации, когда человек приходит в ТЦ, но не покупает там одежду.
Многие говорили о том, что доходы домохозяйств снизились. Это не так – они даже повысились из-за того, что люди перестали тратить деньги на развлечения и попытались вложиться во что-то более ценное. Это была психологическая отдушина, чтобы скрасить свое домашнее «застекленное» существование. Граждане обратились к интернет-магазинам как к развлечению. Для производителей же это оказалось проверкой на прочность: многие интернет-магазины брали на себя обязательства привозить товар только через 7 дней. Но кому нужны продукты через неделю? Затем они научились привозить в тот же день, а сейчас – через 15 минут. Это очень удобно, если речь идет о базовых продуктах. Деликатесы так же быстро получить пока не удается, но все впереди. Логистике пришлось трансформироваться за это время, выявились слабые места, перестроились колл-центры, увеличилось количество курьеров, появились другие лизинговые продукты.
Этому действительно способствовала пандемия. Искренне считаю, что закрытие большого количества мелких игроков – тоже своеобразное очищение рынка. Сейчас в России много маленьких интернет-магазинов, в том числе с одной покупкой в месяц. Во время пандемии таких почти не стало – у них не было товара. Обычно они работают на крайне маленьких собственных складах: поступает заявка, владелец магазина едет к поставщику, забирает товар, и 500 магазинов продают один уникальный фотоаппарат. Такая конкуренция приводит к демпингу, что хорошо для потребителя, но плохо для производителя.
В России же потребитель очень избалован, ведь нигде в мире вы не получите товар без предоплаты. Если вы заказываете на Amazon и AliExpress, то платите вперед. У нас ярко выраженный потребительский экстремизм в интернет-торговле. Скоро 70% всей торговли сосредоточится в руках максимум 4–5 игроков. Полагаю, ими могут стать Яндекс с Беру, Вконтакте, Одноклассники, сам Mail.ru с AliExpress и Wildberries, который лидирует на e-commerce-рынке, и Ozon. Тогда российский потребитель поймет, что покупать придется по предоплате, а прежнего сервиса уже не будет из-за конкуренции.
Проблемы с поставками из интернет-магазинов после введения режима изоляции стали поводом для изменений правил интернет-торговли в России – так пишут СМИ, объясняя, что момент для разработки проекта ТПП выбран неслучайно. Действительно ли можно сказать, что пандемия – «в помощь», а раньше «просто повода не было»?
Да, мы это видим по динамике изменения зарплат IT-специалистов и интернет-маркетологов. Раньше зарплата директора интернет- магазина составляла около 200 тысяч рублей в Москве, теперь же – около 500 тысяч. Более того, на рынок вышло много заводов, компании которых раньше даже не думали о e-сommerce. Эти непрофильные, казалось бы, игроки задают новые правила на рынке, от которых мы испытываем давление. Я уже не говорю о битве за IT-специалистов, когда после прихода Газпрома в Петербург рынок очень сильно изменился и зарплата IT-специалистов выросла в два раза.
Во время пандемии произошло то же самое. Казалось бы, на рынке должны были освободиться люди, но, наоборот, появилась огромная востребованность в IT-секторе: даже Яндекс, Мail.ru и другие большие компании стремятся найти новых специалистов СНГ.
Как бороться с законодательными пробелами, которые, очевидно, есть, если имеет место быть та же ситуация с потребительским экстремизмом? Вы могли бы обозначить основные моменты, которые реально исправить, и предложения, которые уже вносятся?
Действительно, самое важное для всего e-commerce – это потребительский экстремизм. Сейчас, например, гражданин покупает в интернет-магазине iPhone, кладет его в микроволновку – и телефон сгорает без внешних следов. Дальше квалифицированный юрист обращается в компанию, которая дает ему отзыв о заводском браке и нерабочем состоянии. Затем подключается мировой суд, где нет спора между сторонами, и судья выносит решение самостоятельно, не уведомляя об этом ответчика. А согласно законодательству, если истец, получив положительное решение суда, не получает сразу же деньги, то с ответчика капает 1% в день. Так, истец через год получает и стоимость айфона, и 365% годовых. Граждане специально не идут получать деньги, а выжидают год. Потом получают деньги вместе с процентами.
Это российское ноу-хау?
Абсолютно российское, поэтому, конечно, наше предложение звучит так: пусть весь штраф будет обращаться в доход государства. Мы понимаем, что государство не готово специально выжидать год. Вот это проблема, которая сегодня есть у e-commerce. Есть также проблема по возврату товаров: интернет-торговля дискриминирована по отношению к офлайн-продаже, где при покупке нижнего белья, например, вы не имеете права его сдать. Также нельзя сдавать товары бытовой химии, косметику и парфюмерию. В e-commerce же такого запрета нет.
А почему так? Как так получилось?
Потому что в 2007 году, когда переутверждались Правила дистанционной торговли, про e-commerce никто не думал, речь шла о торговле по каталогам. Раньше интернет-торговля практически не занимала никакой доли, сегодня же она составляет 5%. Например, у Wildberries в этом году больше трехсот миллионов посылок, что больше, чем у Почты России.
Речь идет о миллиардах посылок, которые получают граждане. Очевидно, что нужно сделать правила, одинаковые для всех. Если говорить о локальных ситуациях, то, конечно, это разрешение на торговлю алкогольной продукцией в интернете, потому что, де факто, она все равно есть, и сотни компаний не самого лучшего пошива торгуют, а так как есть запрет, то складывается странная ситуация. Большие компании не имеют право торговать, а именно они, белые, и платят налоги, но гражданин вынужден в интернете покупать нелегальный товар у компаний, которые могут торговать низкосортным алкоголем. Государство как будто это разрешает, ведь никто из нас не слышит о массовых арестах владельцев компаний, продающих шеститилитровые канистры «бренди» или «коньяка» в социальных сетях. Если это не завод, то полиции все равно. При этом »X5», «Магниту» и другим большим компаниям запрещено торговать в интернете алкоголем. Почему – никто не понимает. Странно.
С эквайрингом тоже ситуация не самая лучшая: его цена слишком высока, ее надо менять. Для потребителя было бы гораздо лучше, если бы стоимость эквайринга опустилась со стандартных 2% до хотя бы 1%. Центробанк дал такую возможность, но она действовала только до 30 сентября.
Есть много разных замечаний. Снова встал вопрос о том, что нельзя возить продовольственные и непродовольственные товары в одной машине. Представьте: мама малыша заказывает в одном магазине подгузники и, например, сухое молоко. Товар должны везти двумя разными машинами. Магазин готов это сделать, но заплатит за это мама. Это странно по отношению к потребителю. Но законодатели, которые подписывают такие вещи, иногда не читают, что так бывает. А Роспотребнадзор сильно перестраховывается. И вот из этого складывается вся жизнь e-commerce в России.
Вы говорите об очевидной уязвимости со стороны продавца. А у покупателя она существует?
Думаю, потребитель в России защищен лучше, чем в других странах. Потребительской проблемы я не понимаю совсем и постоянно советую коллегам (если их обидел какой-то интернет-магазин) наказывать рублем – не заказывать. Сейчас мы с вами находимся в одном клике от огромного количества конкурентных предложений. Потребитель защищен абсолютно. Даже если нам по голосу не понравился оператор в интернет-магазине, мы не будем там покупать.
Одна из идей ТПП РФ связана с урегулированием процессов торговли в социальных сетях и мессенджерах. В частности, есть предложение о том, что продавец должен раскрывать информацию о себе перед продажей. Есть такое подозрение, что в планы продавцов это не входит.
У продавца одна задача: быть как можно ближе к потребителю. Он должен до него достукиваться ремаркетингом, кросс-маркетингом. Вся нативная реклама сейчас максимально близка к потребителю. У потребителя так много контактов в разных местах, что нужно быть постоянно у него под носом. В интернете это называется «эффект красных туфелек». Это первая реклама, которая была показана потребителю в интернете: девочка зашла на сайт, посмотрела красные туфельки, потом они за ней бегали. Этот эффект хорошо работает в соцсетях. Тем более, что там есть инфлюэнсеры, на мнение которых действительно ориентируются, особенно подростки. И конечно, там нужно быть продавцам. Но это никак не связано с анонимностью.
Другое дело, что анонимность действительно нужно раскрывать. Здесь есть разные методы. Например, в Германии нельзя открыть бизнес, если нет сайта, электронной почты; там даже булочная обязана иметь сайт. Это очень удобно, а также увеличивает спрос на программистов и повышает качество сайтостроения. А еще ускоряет логистику, что очень удобно для потребителя. В России такого нет. С точки зрения цифровизации общества нам есть где догонять.
О цифровизации много говорят, но, наверное, мало, кто понимает, что это такое. Можно видеть красивые заголовки о том, что пандемия выступила катализатором цифровизации. Насколько это близко к реальности?
Пандемия сняла страхи. В нашей компании количество новых лидов, которых у нас никогда не было, выросло в три раза. В интернет пришли люди, раньше боявшиеся там покупать. Потому что в пандемию даже те, кто никогда не покупал в онлайне, начали заказывать еду домой. Именно еда стала двигателем интернет-торговли. Такая корреляция года на полтора вперед, как минимум, толкнула интернет-торговлю. И мы еще много вещей увидим, потому что те колоссальные инвестиции, которые приходят в интернет, конечно, к чему-то приведут.
Еще одна важная история: в офлайне в течение 3 месяцев было много рекламы «покупай в интернете». Десятки миллиардов рублей были вложены, чтобы граждане покупали онлайн. Возможно, это приведет к самой большой интернетизации страны за все время. Телевидение стало очень востребованным, потому что все были дома и смотрели телевизор. Призыв оттуда «покупайте в интернете» дотянулся до самых отдаленных уголков России, где никто никогда этого не делал. Но есть большая проблема – сложность с доставкой посылок в деревни, так как это делает пока только почта России, что очень дорого.
Некоторые эксперты полагают, что, приобретя опыт работы в дистанционном формате, люди предпочтут не возвращаться в офисы. Так может произойти и с интернет-магазинами. Какова вероятность, что покупки в реальном режиме значительно сократятся?
Жизнь уже показала, что все возвращаются в офис. Нельзя работать из дома, надо возвращаться, потому что после трех месяцев ты уже начинаешь заниматься не работой. И это касается даже программистов. Они, кстати, первые просились вернуться в офис, потому что оказалось, что интровертам очень нужен дух коллектива. Для меня это была большая неожиданность.
Даже сейчас есть люди, которые все покупают в интернете. Но покупка, поход в магазин – это еще social activity. Чем дальше регион, тем это виднее. Люди в небольших городах с удовольствием идут в магазин. Возможно, у москвичей много человеческих коммуникаций за день и они устают. Но наш клиент в Воронеже, Казани, Нижнем Новгороде хочет получить за свои деньги еще и общение. Это важная составляющая покупки в регионах.
Насколько благосклонно, по вашим прогнозам, будут восприняты те предложения, о которых вы говорите? Реально ли исправить недостатки?
Мошенники будут всегда. Если есть возможность заказать три телефона и выбрать один, это будет продолжаться, пока не появится предоплата. Мы живем с вами в социальном государстве, где потребитель абсолютно защищен.
Как законодатели воспримут такие формы? Когда будет введена предоплата?
Это бизнес. И так будет продолжаться, пока рынок не поделят 3–4 сильных игрока. Про штрафы за мошенничества – это уже к законодателям. Мы хотим вернуть ситуацию, как было до конца девяностых – начала двухтысячных. Я думаю, у нас получится.
Если положить новый телефон, купленный в интернете, в микроволновку, можно получить... нет, не гастрономическое открытие, а его полную стоимость и плюсом 365% годовых.
Этой мошеннической схемой умело пользуются «профессиональные» покупатели, действующие в содружестве с «заточенными» под нужный алгоритм юристами. Причем случаи не единичные – история вполне тянет на потребительский тренд. Всему виной – несовершенная законодательная база в части дистанционной торговли, которую давно
пора менять с учетом интересов интернет-продавцов. Еще весной ТПП РФ и Ассоциация компаний интернет-торговли (АКИТ) выступили с инициативой о реорганизации электронного торгового процесса и разработали проект постановления правительства, регламентирующий работу e-commerce.
О потребительском экстремизме и новых рыночных правилах, сформированных пандемией, ПРБ рассказал председатель Совета по развитию электронной коммерции Торгово-промышленной палаты РФ, управляющий партнер ГК «220 вольт» Алексей Федоров.
В обывательской среде бытует мнение, что уж у кого, а у интернет-торговли в пандемию, когда «все ушли в онлайн», дела точно обстояли хорошо. При этом вы в интервью говорили, что поначалу все было очень непросто и процесс фактически встал. О чем не догадывается покупатель и как так получилось?
Потребитель ничего знать не должен, ему это неинтересно. Он платит, и на этом все заканчивается. Сейчас происходит естественная остановка роста бурной интернет-торговли. Если бы он продолжился, то с нагрузкой не смогли бы справиться логисты. К тому же, граждане на время остались вообще без развлечений. Раньше до 40% расходов домохозяйств уходило на такие развлечения, как покупка игрушек детям, походы в ресторан и в кино, и до 50% расходов при ситуации, когда человек приходит в ТЦ, но не покупает там одежду.
Многие говорили о том, что доходы домохозяйств снизились. Это не так – они даже повысились из-за того, что люди перестали тратить деньги на развлечения и попытались вложиться во что-то более ценное. Это была психологическая отдушина, чтобы скрасить свое домашнее «застекленное» существование. Граждане обратились к интернет-магазинам как к развлечению. Для производителей же это оказалось проверкой на прочность: многие интернет-магазины брали на себя обязательства привозить товар только через 7 дней. Но кому нужны продукты через неделю? Затем они научились привозить в тот же день, а сейчас – через 15 минут. Это очень удобно, если речь идет о базовых продуктах. Деликатесы так же быстро получить пока не удается, но все впереди. Логистике пришлось трансформироваться за это время, выявились слабые места, перестроились колл-центры, увеличилось количество курьеров, появились другие лизинговые продукты.
Этому действительно способствовала пандемия. Искренне считаю, что закрытие большого количества мелких игроков – тоже своеобразное очищение рынка. Сейчас в России много маленьких интернет-магазинов, в том числе с одной покупкой в месяц. Во время пандемии таких почти не стало – у них не было товара. Обычно они работают на крайне маленьких собственных складах: поступает заявка, владелец магазина едет к поставщику, забирает товар, и 500 магазинов продают один уникальный фотоаппарат. Такая конкуренция приводит к демпингу, что хорошо для потребителя, но плохо для производителя.
В России же потребитель очень избалован, ведь нигде в мире вы не получите товар без предоплаты. Если вы заказываете на Amazon и AliExpress, то платите вперед. У нас ярко выраженный потребительский экстремизм в интернет-торговле. Скоро 70% всей торговли сосредоточится в руках максимум 4–5 игроков. Полагаю, ими могут стать Яндекс с Беру, Вконтакте, Одноклассники, сам Mail.ru с AliExpress и Wildberries, который лидирует на e-commerce-рынке, и Ozon. Тогда российский потребитель поймет, что покупать придется по предоплате, а прежнего сервиса уже не будет из-за конкуренции.
Проблемы с поставками из интернет-магазинов после введения режима изоляции стали поводом для изменений правил интернет-торговли в России – так пишут СМИ, объясняя, что момент для разработки проекта ТПП выбран неслучайно. Действительно ли можно сказать, что пандемия – «в помощь», а раньше «просто повода не было»?
Да, мы это видим по динамике изменения зарплат IT-специалистов и интернет-маркетологов. Раньше зарплата директора интернет- магазина составляла около 200 тысяч рублей в Москве, теперь же – около 500 тысяч. Более того, на рынок вышло много заводов, компании которых раньше даже не думали о e-сommerce. Эти непрофильные, казалось бы, игроки задают новые правила на рынке, от которых мы испытываем давление. Я уже не говорю о битве за IT-специалистов, когда после прихода Газпрома в Петербург рынок очень сильно изменился и зарплата IT-специалистов выросла в два раза.
Во время пандемии произошло то же самое. Казалось бы, на рынке должны были освободиться люди, но, наоборот, появилась огромная востребованность в IT-секторе: даже Яндекс, Мail.ru и другие большие компании стремятся найти новых специалистов СНГ.
Как бороться с законодательными пробелами, которые, очевидно, есть, если имеет место быть та же ситуация с потребительским экстремизмом? Вы могли бы обозначить основные моменты, которые реально исправить, и предложения, которые уже вносятся?
Действительно, самое важное для всего e-commerce – это потребительский экстремизм. Сейчас, например, гражданин покупает в интернет-магазине iPhone, кладет его в микроволновку – и телефон сгорает без внешних следов. Дальше квалифицированный юрист обращается в компанию, которая дает ему отзыв о заводском браке и нерабочем состоянии. Затем подключается мировой суд, где нет спора между сторонами, и судья выносит решение самостоятельно, не уведомляя об этом ответчика. А согласно законодательству, если истец, получив положительное решение суда, не получает сразу же деньги, то с ответчика капает 1% в день. Так, истец через год получает и стоимость айфона, и 365% годовых. Граждане специально не идут получать деньги, а выжидают год. Потом получают деньги вместе с процентами.
Это российское ноу-хау?
Абсолютно российское, поэтому, конечно, наше предложение звучит так: пусть весь штраф будет обращаться в доход государства. Мы понимаем, что государство не готово специально выжидать год. Вот это проблема, которая сегодня есть у e-commerce. Есть также проблема по возврату товаров: интернет-торговля дискриминирована по отношению к офлайн-продаже, где при покупке нижнего белья, например, вы не имеете права его сдать. Также нельзя сдавать товары бытовой химии, косметику и парфюмерию. В e-commerce же такого запрета нет.
А почему так? Как так получилось?
Потому что в 2007 году, когда переутверждались Правила дистанционной торговли, про e-commerce никто не думал, речь шла о торговле по каталогам. Раньше интернет-торговля практически не занимала никакой доли, сегодня же она составляет 5%. Например, у Wildberries в этом году больше трехсот миллионов посылок, что больше, чем у Почты России.
Речь идет о миллиардах посылок, которые получают граждане. Очевидно, что нужно сделать правила, одинаковые для всех. Если говорить о локальных ситуациях, то, конечно, это разрешение на торговлю алкогольной продукцией в интернете, потому что, де факто, она все равно есть, и сотни компаний не самого лучшего пошива торгуют, а так как есть запрет, то складывается странная ситуация. Большие компании не имеют право торговать, а именно они, белые, и платят налоги, но гражданин вынужден в интернете покупать нелегальный товар у компаний, которые могут торговать низкосортным алкоголем. Государство как будто это разрешает, ведь никто из нас не слышит о массовых арестах владельцев компаний, продающих шеститилитровые канистры «бренди» или «коньяка» в социальных сетях. Если это не завод, то полиции все равно. При этом »X5», «Магниту» и другим большим компаниям запрещено торговать в интернете алкоголем. Почему – никто не понимает. Странно.
С эквайрингом тоже ситуация не самая лучшая: его цена слишком высока, ее надо менять. Для потребителя было бы гораздо лучше, если бы стоимость эквайринга опустилась со стандартных 2% до хотя бы 1%. Центробанк дал такую возможность, но она действовала только до 30 сентября.
Есть много разных замечаний. Снова встал вопрос о том, что нельзя возить продовольственные и непродовольственные товары в одной машине. Представьте: мама малыша заказывает в одном магазине подгузники и, например, сухое молоко. Товар должны везти двумя разными машинами. Магазин готов это сделать, но заплатит за это мама. Это странно по отношению к потребителю. Но законодатели, которые подписывают такие вещи, иногда не читают, что так бывает. А Роспотребнадзор сильно перестраховывается. И вот из этого складывается вся жизнь e-commerce в России.
Вы говорите об очевидной уязвимости со стороны продавца. А у покупателя она существует?
Думаю, потребитель в России защищен лучше, чем в других странах. Потребительской проблемы я не понимаю совсем и постоянно советую коллегам (если их обидел какой-то интернет-магазин) наказывать рублем – не заказывать. Сейчас мы с вами находимся в одном клике от огромного количества конкурентных предложений. Потребитель защищен абсолютно. Даже если нам по голосу не понравился оператор в интернет-магазине, мы не будем там покупать.
Одна из идей ТПП РФ связана с урегулированием процессов торговли в социальных сетях и мессенджерах. В частности, есть предложение о том, что продавец должен раскрывать информацию о себе перед продажей. Есть такое подозрение, что в планы продавцов это не входит.
У продавца одна задача: быть как можно ближе к потребителю. Он должен до него достукиваться ремаркетингом, кросс-маркетингом. Вся нативная реклама сейчас максимально близка к потребителю. У потребителя так много контактов в разных местах, что нужно быть постоянно у него под носом. В интернете это называется «эффект красных туфелек». Это первая реклама, которая была показана потребителю в интернете: девочка зашла на сайт, посмотрела красные туфельки, потом они за ней бегали. Этот эффект хорошо работает в соцсетях. Тем более, что там есть инфлюэнсеры, на мнение которых действительно ориентируются, особенно подростки. И конечно, там нужно быть продавцам. Но это никак не связано с анонимностью.
Другое дело, что анонимность действительно нужно раскрывать. Здесь есть разные методы. Например, в Германии нельзя открыть бизнес, если нет сайта, электронной почты; там даже булочная обязана иметь сайт. Это очень удобно, а также увеличивает спрос на программистов и повышает качество сайтостроения. А еще ускоряет логистику, что очень удобно для потребителя. В России такого нет. С точки зрения цифровизации общества нам есть где догонять.
О цифровизации много говорят, но, наверное, мало, кто понимает, что это такое. Можно видеть красивые заголовки о том, что пандемия выступила катализатором цифровизации. Насколько это близко к реальности?
Пандемия сняла страхи. В нашей компании количество новых лидов, которых у нас никогда не было, выросло в три раза. В интернет пришли люди, раньше боявшиеся там покупать. Потому что в пандемию даже те, кто никогда не покупал в онлайне, начали заказывать еду домой. Именно еда стала двигателем интернет-торговли. Такая корреляция года на полтора вперед, как минимум, толкнула интернет-торговлю. И мы еще много вещей увидим, потому что те колоссальные инвестиции, которые приходят в интернет, конечно, к чему-то приведут.
Еще одна важная история: в офлайне в течение 3 месяцев было много рекламы «покупай в интернете». Десятки миллиардов рублей были вложены, чтобы граждане покупали онлайн. Возможно, это приведет к самой большой интернетизации страны за все время. Телевидение стало очень востребованным, потому что все были дома и смотрели телевизор. Призыв оттуда «покупайте в интернете» дотянулся до самых отдаленных уголков России, где никто никогда этого не делал. Но есть большая проблема – сложность с доставкой посылок в деревни, так как это делает пока только почта России, что очень дорого.
Некоторые эксперты полагают, что, приобретя опыт работы в дистанционном формате, люди предпочтут не возвращаться в офисы. Так может произойти и с интернет-магазинами. Какова вероятность, что покупки в реальном режиме значительно сократятся?
Жизнь уже показала, что все возвращаются в офис. Нельзя работать из дома, надо возвращаться, потому что после трех месяцев ты уже начинаешь заниматься не работой. И это касается даже программистов. Они, кстати, первые просились вернуться в офис, потому что оказалось, что интровертам очень нужен дух коллектива. Для меня это была большая неожиданность.
Даже сейчас есть люди, которые все покупают в интернете. Но покупка, поход в магазин – это еще social activity. Чем дальше регион, тем это виднее. Люди в небольших городах с удовольствием идут в магазин. Возможно, у москвичей много человеческих коммуникаций за день и они устают. Но наш клиент в Воронеже, Казани, Нижнем Новгороде хочет получить за свои деньги еще и общение. Это важная составляющая покупки в регионах.
Насколько благосклонно, по вашим прогнозам, будут восприняты те предложения, о которых вы говорите? Реально ли исправить недостатки?
Мошенники будут всегда. Если есть возможность заказать три телефона и выбрать один, это будет продолжаться, пока не появится предоплата. Мы живем с вами в социальном государстве, где потребитель абсолютно защищен.
Как законодатели воспримут такие формы? Когда будет введена предоплата?
Это бизнес. И так будет продолжаться, пока рынок не поделят 3–4 сильных игрока. Про штрафы за мошенничества – это уже к законодателям. Мы хотим вернуть ситуацию, как было до конца девяностых – начала двухтысячных. Я думаю, у нас получится.