17.04.2018
Герман Клименко: цифровое будущее Крыма определят сами крымчане
Быть или не быть в Крыму криптоэкономике – дискуссии на эту тему ведутся многими, но советник президента РФ Герман Клименко выражает по этому поводу глубокое сомнение. Для майнинга и работы в сфере криптовалют нужен избыток энергии, а в Крыму с этим пока дефицит. Тем не менее у Крыма есть шансы сделать большой шаг вперед именно в сфере цифровой экономики, считает Г. Клименко.
Герман Сергеевич, получается, что цифра – панацея от всего?
Цифровые технологии могут многое, но у нас мало времени. Если мы ставим перед собой задачу развиваться по показателям ВВП быстрее, чем весь остальной мир, то единственный путь – это цифровая экономика. В своем послании Федеральному собранию об этом ясно говорил президент. Мир сейчас разделился на тех, кто бежит быстро вперед, и тех, кто остается в конце. И если отстать, то это – навсегда. Важно, что у нас есть все задатки не оказаться последними.
Сегодня цифровые технологии дают такой источник инвестиций, как ICO, своего рода электронный краудфандинг. Но ICO – это один из элементов, цифровая экономика значительно шире, чем цифровые финансы.
Сейчас правительство готовит 50 или 60 законов, призванных урегулировать ситуации, когда классическая экономика мешает цифровой и наоборот.
А в каких областях цифровые технологии могли бы быть наиболее полезны?
Я вижу две большие области, где возможна самая большая выгода и самые большие трудности. Во-первых, это – медицина. Цифровая диагностика может хорошо продаваться на экспорт, и здесь мы можем стать законодателями мод. У нас сохранилась система государственных данных, у нас есть прекрасные программисты, и у нас хорошие врачи.
Во-вторых, это – импортозамещение программного продукта. Но это – сложная история, поскольку пересаживать людей с одной программы на другую – нелегкая задача. Это не только у нас, это везде так.
Многое будет зависеть от того, какие законы будут приняты. Например, вы в одном банке прошли проверку по 115-ФЗ (Закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма – прим.ред.), то в остальных банках должны принимать это, как данность. Примет ЦБ такое решение – хорошо, не примет – не будет ничего.
Мы сделали все, что можно, для продвижения дистанционного образования. Без него, к примеру, будет сложно обеспечить качество медицинского образования, и здесь очень важна позиция Министерства образования.
Здесь у каждого ведомства руки свободны, все понимают, но реально без вмешательства государства ни импортозамещения, ни развития цифровой медицины добиться невозможно.
На недавней форсайт-сессии в «Деловой России» вы говорили о возможностях Крыма именно в сфере цифровых технологий. Что имелось в виду?
Крым мог бы стать модельным полигоном для испытания многих цифровых решений. Там еще не устоялось то, что в остальной России уже закоснело. Кроме того, Крым сегодня настолько важен, что чего ни попроси – не откажут. Это – особая территория, где можно делать многое.
Например, чтобы разрешить движение беспилотных автомобилей, нужен миллион часов пробега. Сейчас ведутся переговоры в рамках ЕврАзЭС, мы пытаемся найти решение там, где есть особые экономические зоны (ОЭС). А Крым может стать местом, где все это будет испытываться.
Крым может стать прекрасным примером внедрения импортозамещения в программной области. В остальных регионах есть сопротивление появлению новых продуктов на основе Линукса. Не потому, что они плохие, а потому, что смена ПО многое меняет, часто очень болезненно. Регионам тяжело меняться, а Крым может стать первым, где это заработает.
Еще один пример – цифровая медицина. В Южной Корее, например, все ходят с такими браслетиками, куда заложены все данные, в том числе и медицинские. Можно прийти к любому врачу, и он сразу увидит всю картину вашего здоровья.
У нас же закон определяет, что история болезни существует только на бумажном носителе, и это делает развитие цифровой медицины бессмысленным. Из-за этого ни один инвестор не даст ни копейки на ее развитие, пока такое положение сохраняется.
Впечатление такое, будто реальная экономика вцепилась в виртуальную экономику и не отпускает. Пока у нас в больницах не появится безбумажная технология, мы не сможем двигаться дальше, а ее можно отработать в крымских клиниках.
Сегодня мы выглядим очень неплохо в области цифровой диагностики, в частности, детской онкологии, а также выявления туберкулеза. Вместе с Национальным медицинским исследовательским центром детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева мы создали искусственный интеллект и научили его находить патологии с вероятностью 93-95%.
И это можно делать дистанционно. Ведь чем дальше от Москвы, тем труднее врачу поставить правильный диагноз. В центре всегда лучше: здесь и наука, и технологии. Теперь же на основе анализа 100 тысяч историй болезни, которые имелись в Центре Димы Рогачева, нейронная сеть с высокой степенью точности позволяет определить, есть ли онкология в анализе крови. Важно понять, что искусственный интеллект только помогает поставить правильный диагноз, лечит по-прежнему врач.
Также мы работаем в сфере диагностики по глазному дну, рентгену грудной клетки. Цифровая медицина – это прежде всего эффективная диагностика, доступная всем. Мы многих людей теряем только потому, что вовремя им не ставят диагноз.
Много говорят о климатических преимуществах Крыма, которые могут привлечь программистов.
Я пессимистично отношусь к такого рода разговорам. Крым притягателен: мягкий климат, море. Но не обязательно там создавать новое Сколково.
Недавно был в Туле. Она известна, благодаря «Тулачермету», самоварам, пряникам и пр. Но там есть интернет компания со штатом в 1000 человек! И на это потребовалось 10 лет.
Для того, чтобы сделать что-то важное, нужно время. Вот калужский губернатор 18 лет назад сказал, что его область будет процветающим регионом. И он его сделал таким. Очень важно, когда у власти в регионе есть четкая позиция.
Вот мы боремся за развитие IT-рынка. В 9 классе 160 тыс. школьников сдают информатику, но потом ЕГЭ по информатике сдают только 60 тыс., а 100 тыс. идут сдавать физику, хотя по себе знаю: после программирования закон Бойля-Мариотта учить не хочется.
А причина проста: в большинстве региональных вузов для поступления на факультет информатики надо сдавать физику. И в университете им сначала два года преподают физику, и только потом – программирование. Вот мы и не добираем программистов.
В Крыму пока есть все возможности, но нужны специалисты, которые хотят работать. Нужно развязать им руки и дать свободно работать.
Поэтому все в руках крымчан и крымской власти, которая получила большой карт-бланш. Скоро начнется движение по мосту через Керченский пролив, в следующем году по нему пойдут поезда, и Крым полностью интегрируется в Россию. Все зависит от того, сможет ли Крым использовать свои преимущества, или не сможет.
Беседовал И.Пономарев
Герман Клименко: цифровое будущее Крыма определят сами крымчане
Быть или не быть в Крыму криптоэкономике – дискуссии на эту тему ведутся многими, но советник президента РФ Герман Клименко выражает по этому поводу глубокое сомнение. Для майнинга и работы в сфере криптовалют нужен избыток энергии, а в Крыму с этим пока дефицит. Тем не менее у Крыма есть шансы сделать большой шаг вперед именно в сфере цифровой экономики, считает Г. Клименко.
Герман Сергеевич, получается, что цифра – панацея от всего?
Цифровые технологии могут многое, но у нас мало времени. Если мы ставим перед собой задачу развиваться по показателям ВВП быстрее, чем весь остальной мир, то единственный путь – это цифровая экономика. В своем послании Федеральному собранию об этом ясно говорил президент. Мир сейчас разделился на тех, кто бежит быстро вперед, и тех, кто остается в конце. И если отстать, то это – навсегда. Важно, что у нас есть все задатки не оказаться последними.
Сегодня цифровые технологии дают такой источник инвестиций, как ICO, своего рода электронный краудфандинг. Но ICO – это один из элементов, цифровая экономика значительно шире, чем цифровые финансы.
Сейчас правительство готовит 50 или 60 законов, призванных урегулировать ситуации, когда классическая экономика мешает цифровой и наоборот.
А в каких областях цифровые технологии могли бы быть наиболее полезны?
Я вижу две большие области, где возможна самая большая выгода и самые большие трудности. Во-первых, это – медицина. Цифровая диагностика может хорошо продаваться на экспорт, и здесь мы можем стать законодателями мод. У нас сохранилась система государственных данных, у нас есть прекрасные программисты, и у нас хорошие врачи.
Во-вторых, это – импортозамещение программного продукта. Но это – сложная история, поскольку пересаживать людей с одной программы на другую – нелегкая задача. Это не только у нас, это везде так.
Многое будет зависеть от того, какие законы будут приняты. Например, вы в одном банке прошли проверку по 115-ФЗ (Закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма – прим.ред.), то в остальных банках должны принимать это, как данность. Примет ЦБ такое решение – хорошо, не примет – не будет ничего.
Мы сделали все, что можно, для продвижения дистанционного образования. Без него, к примеру, будет сложно обеспечить качество медицинского образования, и здесь очень важна позиция Министерства образования.
Здесь у каждого ведомства руки свободны, все понимают, но реально без вмешательства государства ни импортозамещения, ни развития цифровой медицины добиться невозможно.
На недавней форсайт-сессии в «Деловой России» вы говорили о возможностях Крыма именно в сфере цифровых технологий. Что имелось в виду?
Крым мог бы стать модельным полигоном для испытания многих цифровых решений. Там еще не устоялось то, что в остальной России уже закоснело. Кроме того, Крым сегодня настолько важен, что чего ни попроси – не откажут. Это – особая территория, где можно делать многое.
Например, чтобы разрешить движение беспилотных автомобилей, нужен миллион часов пробега. Сейчас ведутся переговоры в рамках ЕврАзЭС, мы пытаемся найти решение там, где есть особые экономические зоны (ОЭС). А Крым может стать местом, где все это будет испытываться.
Крым может стать прекрасным примером внедрения импортозамещения в программной области. В остальных регионах есть сопротивление появлению новых продуктов на основе Линукса. Не потому, что они плохие, а потому, что смена ПО многое меняет, часто очень болезненно. Регионам тяжело меняться, а Крым может стать первым, где это заработает.
Еще один пример – цифровая медицина. В Южной Корее, например, все ходят с такими браслетиками, куда заложены все данные, в том числе и медицинские. Можно прийти к любому врачу, и он сразу увидит всю картину вашего здоровья.
У нас же закон определяет, что история болезни существует только на бумажном носителе, и это делает развитие цифровой медицины бессмысленным. Из-за этого ни один инвестор не даст ни копейки на ее развитие, пока такое положение сохраняется.
Впечатление такое, будто реальная экономика вцепилась в виртуальную экономику и не отпускает. Пока у нас в больницах не появится безбумажная технология, мы не сможем двигаться дальше, а ее можно отработать в крымских клиниках.
Сегодня мы выглядим очень неплохо в области цифровой диагностики, в частности, детской онкологии, а также выявления туберкулеза. Вместе с Национальным медицинским исследовательским центром детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева мы создали искусственный интеллект и научили его находить патологии с вероятностью 93-95%.
И это можно делать дистанционно. Ведь чем дальше от Москвы, тем труднее врачу поставить правильный диагноз. В центре всегда лучше: здесь и наука, и технологии. Теперь же на основе анализа 100 тысяч историй болезни, которые имелись в Центре Димы Рогачева, нейронная сеть с высокой степенью точности позволяет определить, есть ли онкология в анализе крови. Важно понять, что искусственный интеллект только помогает поставить правильный диагноз, лечит по-прежнему врач.
Также мы работаем в сфере диагностики по глазному дну, рентгену грудной клетки. Цифровая медицина – это прежде всего эффективная диагностика, доступная всем. Мы многих людей теряем только потому, что вовремя им не ставят диагноз.
Много говорят о климатических преимуществах Крыма, которые могут привлечь программистов.
Я пессимистично отношусь к такого рода разговорам. Крым притягателен: мягкий климат, море. Но не обязательно там создавать новое Сколково.
Недавно был в Туле. Она известна, благодаря «Тулачермету», самоварам, пряникам и пр. Но там есть интернет компания со штатом в 1000 человек! И на это потребовалось 10 лет.
Для того, чтобы сделать что-то важное, нужно время. Вот калужский губернатор 18 лет назад сказал, что его область будет процветающим регионом. И он его сделал таким. Очень важно, когда у власти в регионе есть четкая позиция.
Вот мы боремся за развитие IT-рынка. В 9 классе 160 тыс. школьников сдают информатику, но потом ЕГЭ по информатике сдают только 60 тыс., а 100 тыс. идут сдавать физику, хотя по себе знаю: после программирования закон Бойля-Мариотта учить не хочется.
А причина проста: в большинстве региональных вузов для поступления на факультет информатики надо сдавать физику. И в университете им сначала два года преподают физику, и только потом – программирование. Вот мы и не добираем программистов.
В Крыму пока есть все возможности, но нужны специалисты, которые хотят работать. Нужно развязать им руки и дать свободно работать.
Поэтому все в руках крымчан и крымской власти, которая получила большой карт-бланш. Скоро начнется движение по мосту через Керченский пролив, в следующем году по нему пойдут поезда, и Крым полностью интегрируется в Россию. Все зависит от того, сможет ли Крым использовать свои преимущества, или не сможет.
Беседовал И.Пономарев